9
В воскресенье утром Виктор собрал свои немногочисленные вещи, сложил остатки еды в ледяную щель в скале и спустился по веревке к машине. “Шерп” рявкнул мотором и выстрелил сизым облачком дыма, возвещая обратный путь в долину.
Виктор всегда с сожалением покидал свое озеро, но сегодня уезжать не хотелось совсем. “Может, остаться до понедельника? — подумал он. — Встать пораньше, и часам к десяти можно быть в офисе”. Но тут же упрекнул себя в малодушии. “Не дрейфь, — сказал он себе. — Они, конечно, все поймут, но формально обвинить тебя ни в чем не смогут. После того, как Елена получила снимок, им вообще не до этого. Ты хороший адвокат, и все сделал правильно”.
Едва Виктор добрался до зоны доступа связи, как его телефон покрылся значками электронной почты, голосовых и текстовых сообщений, уведомлений социальных сетей. Он пригнул голову, как боксер перед боем, и покатил с перевала вниз. “Ты же сам все это затеял, — сказал он себе. — Чего ж теперь вибрировать? Надо дело делать.”
Виктор доехал до ближайшего городка и остановился на заправочной станции. Это были еще горы — земляные горы, но бензоколонки, дома — все эти признаки цивилизации уже возвращали его из состояния гордого обитателя каменных гор, повелителя Вороньего озера в солдата вечной битвы за место под солнцем в долине. Час назад, высоко в горах он с неприязнью смотрел на переполненный сообщениями телефон. Теперь он в нетерпении влез на высокий стул со стаканом дрянного кофе. Всем домогавшимся его внимания следовало ответить как можно скорее, пока они не подумали, что он боится их, скрываясь.
Виктор принялся за сообщения. Первым был звонок от Елены — голос спокойный, непривычно трезвый, с уже зародившейся тревогой. Все нормально — фотография получена, начался процесс осознания неизбежности предстоящих событий.
Следующий звонок был от Маргулиса. Разъяренный, полный праведного гнева голос. Требование немедленного разбирательства. Кретин, он все еще не понял, что не может предъявить Виктору никаких формальных претензий.
Еще один звонок — от него же. Гневный тон сменился на отчаянный, жалкий. По-видимому, успел поговорить с Еленой. Бедняга, сколько на него сразу свалилось. Обвал Квинстаунских акций означал потерю всех активов и огромные долги. История с Еленой — позор, возможно развод. “Порядочные люди в таких случаях стреляются, — усмехнулся Виктор, — но у этого кишка тонка. Пойдет в банкроты, вымолит прощение у Бетси. Пожалуй даже будет клянчить взаймы по старой дружбе. Нет, это уже слишком…”. Виктор подавил в себе злорадство. Приняв решение, он не позволял себе никаких эмоций — это было залогом успешного воплощения плана в жизнь.
Следующий звонок был от Эйши — она коротко и толково сообщала, что ее в субботу по мобильному телефону атаковали и Большой Майк, и Маргулис, и Елена, и даже Тед Барковиц. Голос ее был вполне официальным, и только крошечные срывы интонаций в двух местах (Виктор прослушал сообщение несколько раз) говорили о ее напряжении и желании защитить патрона. Неожиданно Виктор почувствовал зависимость от ее поддержки. Ощущение было новым и смутно напоминало о существовании самораскрывающегося клапана. Виктор привычно подавил его волевым усилием и вернулся к списку звонивших.
Следующие три звонка были от Маргулиса — без сообщений. Последним звонил Большой Майк. Его голос был отрешенно-усталым, похожим на рык ослабевшего старого льва.
Виктор энергично взялся за дело. Вначале он позвонил Эйше.
— Шеф, у нас тут большой переполох, — сказала она, пряча волнение. — Вас разыскивают буквально все. Даже Барковиц.
— Он-то чего хотел?
— Сказал, что еще не поздно передумать насчет круиза. Если вы хотите, поездка может быть сокращена до одной недели. Просил передать, что его супруга была бы очень рада, — в голосе секретарши послышалась брезгливость.
— Еще жены Барковица мне не хватало во всей этой заварухе, — рассмеялся Виктор. — Но, похоже, это был не самый важный звонок?
— Именно так, шеф, — голос Эйши потеплел. — Чаще всех звонил Маргулис. По-моему, он близок к истерике. Кажется, он много потерял на падении Квинстаунских акций. Вы, наверное, просматривали биржевые сводки?
— Да, конечно, — небрежно ответил Виктор.
— Кстати, в вашем пакете этих акций нет, я проверяла.
“Умничка”, — подумал Виктор.
— Так чего же хотел Маргулис?
— Сначала просто хотел немедленно связаться с вами. Требовал, чтобы я сообщила, сколько у вас Квинстаунских акций. Я, само собой, не сказала. Потом стал угрожать судом за слив инсайдерской информации. А потом позвонил еще раз и просто спросил вас. Каким-то упавшим голосом. Хотите, чтобы я ему перезвонила?
— Спасибо, детка, я сам ему позвоню.
“Детка” вырвалось непроизвольно — клапан все же приоткрылся. “Что-то часто он стал срабатывать, — подумал Виктор. — Неужели я нервничаю? Конечно нервничаю, ничего удивительного. Но это правильное, стимулирующее мозг нервничанье”.
— Еще звонил мистер Элвуд, — голос Эйши позвончал. — Сказал, что хотел бы срочно поговорить с вами по важному делу. Но в нем не было напора, он был какой-то ненастойчивый. Стал вдруг расспрашивать меня о семье, о родителях. Потом перешел на погоду. Голос какой-то странный…
— А от его доктора звонка не было? — спросил внезапно Виктор.
— Все-то вы чувствуете, шеф! Доктор Берг просил передать все слово в слово, но запомнить все это было невозможно, и я записала. Сейчас я вам прочту… Ага, вот: “Анализ косвенных психосоматических показателей дает некоторые основания для предположения о смене тенденции развития патологии на более выраженную. Получение согласия пациента на прямое исследование по-прежнему не представляется возможным”.
— Понятно, спасибо. Были еще звонки?
— Вас искала миссис Воронофф, — голос Эйши стал суше. — Я сказала, что вы на Вороньем озере, но, кажется, она не поверила.
— Откуда такое предположение?
— Раньше ей было достаточно сказать, что вы уехали в горы, и ее интересовало только, когда вы вернетесь. А сейчас она стала подробно расспрашивать где это озеро, и как туда добраться. Я ничем не могла ей помочь.
— Но вы ведь знаете, где находится озеро.
— Очень приблизительно, шеф. Вот если бы вы однажды взяли меня с собой, я бы знала точно.
— И дали бы точные координаты миссис Воронофф?
— Не знаю, шеф. Все зависело бы от ваших инструкций.
— Ты просто идеальная секретарша, — Виктор снова перешел на ты. — Тогда слушай мои инструкции: ни Маргулису, ни миссис Воронофф больше никакой информации обо мне не предоставлять, — голос Виктора стал жестким.
— Я поняла, шеф, — откликнулась Эйша через секунду. Голос ее был подчеркнуто бесстрастным.
— Фиксировать все их звонки в наш офис, — продолжал Виктор, — сохранять отчеты телефонной компании и записанные на автоответчик сообщения. Все документы и почту держать в сейфе…
В предстоящей войне важно было предусмотреть все мелочи.
-… немедленно сообщать мне обо всех подозрительных посетителях, — закончил Виктор. — Сегодня в два я буду в офисе.
— Я поняла, — повторила Эйша серьезно. — Если нужно, я могу подъехать.
— Спасибо, Эйша. Сегодня отдыхай. А вот понедельник, наверное, будет тяжелым…
Теперь следовало позвонить Маргулису. Судя по оставленным им сообщениям и по тому, что сказала Эйша, он находился в состоянии грогги, как боксер, пропустивший тяжелый удар. Пока все шло по плану — гнев по поводу явной подставки с акциями был купирован паникой из-из раскрытия тайной связи с Еленой. Следовало убедиться лишь в том, что противник не занял позицию загнанной в угол крысы, от которой можно ожидать отчаянной контратаки. Но первые же его слова развеяли эти опасения.
— Ну что, добился своего? — угрюмо сказал Маргулис. — Все точно рассчитал, комбинатор.
— Ты звонил мне, — сухо ответил Виктор. — Я перезваниваю. У тебя есть ко мне вопросы?
— Вопрос у меня только один: какого черта ты все это затеял? С Еленой, конечно, криво получилось. Но ты ведь тоже в этом виноват — совсем ею не занимался. Ну дал бы мне в морду, в конце концов…
— Чтобы ты меня засудил за мордобой?
— Я тебя и так засужу.
— За что?
— За использование инсайдерской информации.
— Не смеши. Если бы я заработал на взлете акций — другое дело. А неудачная финансовая рекомендация приятелю — дело ненаказуемое. Все остальное — твои предположения.
Виктор отчасти блефовал. Все же свои Квинстаунские акции он сбыл до падения, хоть и постепенно. Но доказать то, что он получил информацию от Майка было бы крайне трудно. Деморализованному противнику это было не под силу.
— Слушай! — воскликнул Маргулис с придыханием, и Виктор понял, что тот сильно пьян. — Давай замнем обе эти истории — и с акциями, и с Еленой. Посчитались, квиты. Мне развод сейчас совсем ни к чему.
— Тебе может и ни к чему. А мне в самый раз.
— Не хочешь помириться с Еленой? Все-таки семья…
— Возвращаешь мне жену? Ты щедр, старина, как всегда, — усмехнулся Виктор. — Но с Еленой мне больше не по пути, это вопрос решенный.
— Что ж, дело твое… Но ведь можно все сделать, не поднимая шума, не доводя до суда, чтобы не всплыли фотографии, не узнала Бетси… Мало ли почему люди разводятся.
— Для меня шумиха не самоцель, хоть я ее и не боюсь, — подчеркнуто равнодушно ответил Виктор, остро ощущая близость победы. — Но теперь это зависит не от меня, а от Елены. Если она примет мои условия развода, трясти грязным бельем необходимости не будет.
Это был бы самый выгодный для Виктора вариант. За свое имущество и счета, перечисленные в брачном контракте он был спокоен. Но Елена могла обвинить его все в том же инсайде, из-за чего она потеряла почти весь свой вырученный за дом кэш. Правда, тогда Виктор мог бы пригрозить раскрытием деталей продажи дома за наличные и крупной недоплаты налогов. “Сколько нас связывает всякого дерьма, — подумал Виктор. — Скорей бы все это кончилось. Уеду тогда на Воронье озеро на неделю. А потом начну все заново: выброшу весь хлам, отремонтирую дом, найду наконец родственную душу…”
Из состояния задумчивости его вывел голос Маргулиса:
— Если хочешь, я сам попробую с ней поговорить.
— Конечно поговори, старина! — весело откликнулся Виктор. — Все-таки вы не чужие люди!
Виктор отключился и набрал номер доктора Берга.
— Доктор очень хотел поговорить с вами, — ответила секретарша. — Но сейчас он у больного. Он обязательно вам перезвонит, когда вернется.
Виктор позвонил Большому Майку. Телефон долго не отвечал, а потом в трубке раздался голос многолетней домоправительницы Элвудов Ремедиос:
— Хола, сеньор Волкофф. Нет, дела у нас не очень важные. Сначала все шло хорошо. Вчера днем сеньор Элвуд, как всегда по субботам, играли в гольф…
— Что-то случилось, Ремедиос?
— Ну, вот я же и рассказываю. Сеньор Элвуд играли в гольф. Погода была облачной. Сеньор Элвуд находились между десятой и одиннадцатой лунками. Нет, между одиннадцатой и двенадцатой. Там они выбрали из сумки с клюшками сенд-вэйдж и выбили мяч из песчаной ловушки. А потом они сменили сенд-вэйдж на айрон…
— Ради бога, Ремедиос, что же в конце концов произошло?
— Я как раз об этом рассказываю. Ну вот, сеньор Элвуд взяли айрон и замахнулись, и в этот момент приехал на гольф-карте бой с газетой. Кажется “Файненшл”. Сеньор Элвуд некоторое время смотрели в газету и передумали делать фэйд. Они стояли, опираясь на клюшку, а потом начали медленно падать. Мы с боем подхватили сеньора Элвуда и увезли на карте в комнату отдыха…
— Что с ним случилось? Скажите толком!
— Сеньор Волкофф, если вы будете меня все время перебивать, я не смогу ничего рассказать. Сеньор Элвуд выпили бурбона, и ему немного полегчало. Я отвезла его домой и уложила в постель. Все было хорошо. Но поздно вечером приехали его дочь, то есть ваша жена и зашли к нему в спальню. Они никогда еще так поздно не приезжали. Они звали меня, и я носила им бурбон, много бурбона. Они пили всю ночь, и сеньора Елена все время плакали и что-то рассказывали сеньору Элвуду. Потом я вызвала такси для сеньоры Елены, и она уехали, а сеньор Элвуд стали хрипеть и закатывать глаза…
— Черт возьми, Ремедиос, это невыносимо! Скажите, наконец, что с Майком?
— С вами невозможно разговаривать, сеньор Волкофф, — обидчиво ответила домоправительница. — Я рассказываю подробно, чтобы вы могли себе все хорошенько представить. Если не хотите слушать меня, поговорите с доктором. Если вы в состоянии понять все его словесные завихрения…
— Это вы, мистер Воронофф? — послышалось в трубке. — Говорит доктор Берг. Мне остается лишь выразить глубокое сожаление по поводу того, что ни вы, ни члены вашей семьи не вняли моим рекомендациям относительно необходимых мер для поддержания здоровья мистера Элвуда. Дальнейший рост опухоли мозга и сужение кровеносных сосудов вследствие алкогольной интоксикации создали условия для цереброваскулярной патологии, что привело к острому нарушению мозгового кровообращения…
— У него инсульт? — изо всех сил сдерживаясь, спросил Виктор.
— Именно об этом я вам битый час толкую. Появление общемозговой неврологической симптоматики позволяет сделать заключение о неврологическом дефиците…
— Вы можете ответить по-человечески? Это инсульт?
— Наконец-то до вас дошло. Да, обширный инсульт.
— Каков прогноз?
— Видите ли, по статистике…
— Доктор, если вы сейчас же не ответите мне по существу, я подам на вас в суд за несвоевременное оказание медицинской помощи.
— Вот это вряд ли. В данную минуту мистера Элвуда забирает бригада “скорой помощи”…
— Куда они его увозят? — Виктор залпом допил кофе и слез со стула.
— Вначале я хотел бы подробнее ответить на ваш вопрос относительно прогноза клинической картины…
— Куда его увозят!?
— Как угодно. В госпиталь святого Варнавы…
Страница 7 — 7 из 8