Говоря о Беккете, восхищаясь особо его бессюжетными поздними рассказами (скорее, философскими эссе по феноменологии молчания), Соколов не забывает упомянуть, что в своей парижской квартире Беккет жил, как нищий – стол и стул, спал на матрасе: «… один в пустой комнате гостиничного типа… Между прочим, это тоже относится к авангарду, к авангардному типу сознания».[3] Понятно, лауреат Нобелевской премии по литературе мог бы приобрести более впечатляющую обстановку, но отказался от нее, поскольку был к этому безразличен. Чем не идеал? В фильме о себе процитировав Бродского: «Литература – не о жизни», – при том, что Бродского не любит по известным причинам, Соколов логично переходит к мысли о том, что и жизнь – тоже не о жизни. То есть, она не свет, в смысле «светской жизни», и не тьма, в смысле «много». И не ежедневная схватка с Левиафаном государства, поскольку его можно просто не замечать, или делать вид – невелик у отшельника список modus vivendi.
Жизнь – это не интуитивный выбор между инициациями Собаки и Волка, а путь одиночки-пастуха в нескончаемо длящемся сумеречном часе, когда волка не отличить от собаки, – как в письме к издателю Карлу Профферу напомнил Набоков, узнав о названии второго романа Саши Соколова «Между собакой и волком» и указав на соответствующую пушкинскую строку в «Евгении Онегине».
Путь отшельника в судьбе и одиночки в литературе. Случай не исключительный, скорее, иллюстрация к известному пушкинскому же – благословению или тосту: «Ты царь: живи один». Необычность, казус здесь в том, насколько жизнь и литература в биографии Соколова тождественны, монолитны, дополняют друг друга и стилистически совпадают.
«И не всяк ли разумный, спешащий в путь свой, Ахиллу подобен: никто не в состоянии догнать свою черепаху, достичь ближайшего чего-то, чего бы то ни было. Анкета глубокой осени. Профессия – прохожий. Место работы – улица. Стаж работы по специальности – вечность.» («Между собакой и волком»)
Саша Соколов родился в канадской Оттаве в 1943 году 6 ноября, накануне дня Великой Октябрьской Социалистической революции. Отец Всеволод Сергеевич Соколов служил заместителем военного атташе, перед этим закончив Бауманский институт, бронетанковую академию, разведшколу и получив назначение в Канаду. В звании майора он выполнял секретное задание: раздобыть чертежи американской атомной бомбы. С этой целью Соколов многократно наезжал из Канады в США, налаживая связи с местными коммунистами, среди которых были выдающиеся ученые-ядерщики. Тем же активно занималась и его супруга Лидия Васильевна. В 1946 году, когда Саше было три года, перебежчик Игорь Гузенко сдает родителей канадским властям с потрохами. Их арестовывают и со скандалом выдворяют из Канады в СССР.
Саше было уготовано судьбой светлое социалистическое будущее. Традиционно Советская власть заботилась о таких провалившихся разведчиках, подыскивая синекуры и распределяя их, к примеру, по кафедрам военных академий. Всеволод Сергеевич не был исключением: за несколько десятилетий он преодолевает путь от майора до генерала, перед ним открываются двери цековских распределителей, госдач и номенклатурных черноморских санаториев, а сыну светит прямая дорога в мальчики-мажоры.
«Не желаете ль воспригубить?» − сказал я себе, воспривстав. И, несколько восприсев, отвечал: «Восплесните». И, несколько воспривстав, восплеснул и рек: «Воспригубьте». Затем восприсел, воспригубил и, воспривстав: «Ну, что скажете?» И, сызнова восприсев: «Превосходно!» Тогда, воспривстав, восполнил и возгласил: «Ваше!» И возражал: «Взаимно!» Сам себе подавальщик, не смея хмелеть в присутствии посетителя, пью не пьянея и мыслю: «Все − суета сует, все − томление духа. Особенно без прислуги». И тот же я размышляет: «Хм, вот ты какая, неволя». («Палисандрия»)
Саша поступает в престижное, с перспективой трудиться на ГРУ, высшее учебное заведение ВИИЯ.
Страница 3 — 3 из 9