– Я тоже совершил кругосветное путешествие, только по другому маршруту, – добавил граф.
Но из Петербурга его сразу же выслали в заштатный гарнизон Нейшлотской крепости, где Фёдор изнывал от скуки. Чтобы заслужить прощение, он стал проситься в действующую армию. Став, наконец, адъютантом князя П.М.Долгорукова, он проявил чудеса героизма на войне со шведами. Во время боя при Иденсальме он с несколькими казаками удерживал целый полк отступающих шведов. Но, пожалуй, главная его заслуга – разведка пролива Иваркен. Он доложил о составе гарнизона шведов Барклаю де Толли, и тот с трёхтысячным отрядом перешёл по льду и неожиданно атаковал врага, что и решило исход Северной войны.
Толстой, говорят современники, храбрости был неимоверной, в нём воплотился истинно русский характер – “колобродить — так до умопомрачения, а с недругом воевать – так до потери памяти”. За проявленный героизм он был награждён и вновь переведён в Преображенский полк, но cнова долго там не задержался: после первой же дуэли, когда от его руки пал очередной однополчанин, граф был разжалован в рядовые и отправлен в отставку. Во время Отечественной войны 1812 года он начал службу в чине рядового. Прошёл на ратном поле от Бородина до Парижа и закончил войну полковником с орденом Георгия 4-й степени. Д.В.Давыдов в своём “Дневнике партизанских действий 1812 года” описывает тяжёлое ранение Толстого на поле боя и сообщает, что чин полковника ему исходатайствовал сам генерал А.П.Ермолов. В этом чине Фёдор Иванович окончательно оставил службу.
Достойно замечания признание Американца, что он узнал, какое значение имеет слово “Отечество” даже не на поле боя, а от чтения “Истории государства Российского” Н.М.Карамзина, восемь томов которой одолел одним духом.
После войны граф поселился в Москве и стал профессиональным картёжником. Толстой был не просто шулер, он проявлял за картами и необыкновенный дар психолога, стратега, и азарт, и математический расчёт. Обычно он играл некоторое время с незнакомым человеком, изучая его характер и черты лица, запоминая его стратегию. Это позволяло графу даже честными методами входить в манеру игрока и выигрывать. Но это была только ещё половина дела, потому что он был известен тем, что передёргивал. За картами Фёдор просиживал до рассвета. Не о нём ли писал А.С.Пушкин?
Страсть к банку! Ни дары свободы,
Ни Феб, ни слава, ни пиры
Не отвлекли б в минувши годы
Его от карточной игры.
Задумчивый, всю ночь до света
Бывал готов он в эти лета
Допрашивать судьбы завет:
Налево ляжет ли валет?
Уж раздавался звон обеден,
В кругу разыгранных колод
Дремал усталый банкомёт,
А он нахмурен, бодр и бледен,
Надежды полн, закрыв глаза,
Метал он третьего туза.
Как-то, заигравшись, Толстой остался наедине с С.В.Гагариным в Английском клубе и объявил, что Гагарин проиграл ему 20 тысяч рублей. Гагарин отказался платить. Тогда Толстой запер двери и, положив на стол пистолет, сказал:
– Между прочим, эта штука заряжена, так что заплатить вам всё равно придётся. Даю на размышление 10 минут!
Гагарин вынул из кармана часы и бумажник, положил их на стол и ответил:
– Вот всё моё имущество. Часы могут стоить 500 рублей, в бумажнике – 25. Только это тебе и достанется. А если ты меня убьёшь, ты должен будешь заплатить не одну тысячу, чтобы скрыть преступление. Будешь ты в меня стрелять после этого? Даю на размышление 10 минут.
– Молодец! – воскликнул Фёдор восхищённо.– Ты – Человек!
С тех пор они стали друзьями, а вскоре Гагарин даже попросил Фёдора быть его секундантом. Дуэль была назначена на 11 часов утра. Но когда Гагарин заехал к Толстому в назначенное время, тот ещё спал. Разбудив Американца, он раздраженно спросил:
– Разве ты забыл? Ведь сегодня…
– Да этого уже не нужно, – перебил его Федор, зевая, – я твоего приятеля убил…
Оказалось, что накануне Толстой специально приехал к противнику Гагарина, поссорился с ним, вызвал его на дуэль на 6 часов утра, застрелил его, вернулся домой и спокойно лёг спать.
Огромные деньги, добытые за карточным столом, Американец спускал на весёлых застольях. Он жил исключительно широко и был большим гурманом. Закупки для стола почитал сугубо мужским делом. Гордился, например, что придумал устрицы перед употреблением выдерживать полчаса в солёной воде. Покупал только ту рыбу, которая сильнее других билась в садке, – значит, в ней больше жизненной силы. Мясо выбирал по цвету. “Хорошо приготовленная пища способствует воспарению мыслей,” – говаривал он. Словом, знал много гастрономических хитростей, чем и кичился. Приглашал к себе музыкантов, и сам любил дирижировать оркестром. А однажды, в экстазе от музыки, схватил огромный бронзовый канделябр, чтобы отбивать им такт. Пиры обычно заканчивались безумными ночами у цыган, которые были тогда частью разгульной русской дворянской жизни. Он влюбил в себя красавицу-цыганку, которая, в отличие от пушкинской Земфиры, была верна ему всю жизнь. Толстой вообще был кумиром женщин. Друг Фёдора Ивановича в разговоре с одной молодой дамой объяснял это так: “Таких людей уже нет. Если бы он вас полюбил, и вам бы хотелось вставить в браслет звезду с неба, он бы её достал. Для него не было невозможного, и всё ему покорялось. Клянусь вам, что в его присутствии вы не испугались бы появления льва. А теперь что за люди? Тряпьё!”.
Страница 3 — 3 из 6