Page 396 - Книга

ПУБЛИЦИСТИКА

ную программу не входил, в книжных магазинах на полках не
встречался, мало где упоминался в послевоенной литературе.
Современники 20-30 годов писали о нём не столько как о талант-
ливом поэте, сколько как о знатном скандалисте, чья слава о ху-
лиганских выходках шла впереди его поэтического признания.
Прочитанное мной стихотворение очень понравилось, мне
похлопали, и я была окрылена домашним успехом, и уже сама
предложила послушать: «Дай, Джим, на счастье лапу мне»…
Выслушав все комплименты и опять попив чаю, мы попро-
щались, не выполнив намеченную миссию до конца и не по-
просив денег в долг. Миша пошел нас провожать и спросил: «А
что известно насчёт общежития?». Рита сказала, что мы наде-
емся, ведь было обещано. «А ты уже начала искать себе рабо-
ту, – спросил он, – может тебе помочь?» «Нет, нет, – поспешила
ответить сестра, – я пока ничего искать не буду, сейчас глав-
ное – получить место в общежитии, после этого и поедем до-
мой, а занятия у Шуры начнутся в октябре».
«Откуда Рита взяла эти несогласованные детали нашего буду-
щего?» – думала я про себя, но вопросов не задавала, даже ког-
да сели в трамвай и поехали на Сумскую. Приехали мы к 10 ве-
чера, в полной уверенности, что Нина Петровна и её дочка Лиза
уже спят; и тихонечко стали открывать дверь. Но Нина Петров-
на не спала, и мы, сразу задрожав, решили: ждёт денег за жи-
льё. Но она с улыбкой протянула нам две бумажки, и обе были
из Львова: денежный перевод аж на 500 рублей (между прочим,
это была месячная зарплата медсестры) и вызов на переговор-
ный пункт. На следующее утро, весёлые, мы побежали на почту
за деньгами, потом в магазин за колбасой, сыром и конечно, не
забыли про пирожные к чаю. Дома никого не было, мы так на-
елись, что ни думать, ни говорить не могли, и стали ждать на-
шего переговорного времени – шести вечера, раздумывая: кто
же придёт с нами говорить, к чему себя подготовить? Но никак
не могли догадаться, почему понадобились переговоры, В то
время это было такой редкий и экстренный способ общения.
Что даже было и страшно и отчего-то боязно. Однако услышав
Асенькин голос, мы обе от радости разревелись.

396 Литературная АМЕРИКА