Page 359 - Книга

АЛЬМАНАХ №10

сто тихо уйти. Она ему напишет – из Ленинграда. А потом, ве-
роятно, умрет.
Она уже начала спускаться по лестнице, уже натянула шер-
стяную шапку и даже зачем-то надела варежки. Гитара в матер-
чатом чехле пару раз гулко стукнулась о перила. Звук отозвался
в сердце, сердце закровоточило, как еще недавно кровоточили
подушечки ее пальцев.
Изнанкина, прости, но для этой боли не придумано ни бин-
тов, ни зеленки.
Вниз ноги не шли. Ноги могли идти наверх, причем, пере-
шагивая через три ступеньки. Дворняга Томка смотрела на нее
грустным, преданным и виноватым взглядом. У Томки было че-
ловеческое обличье и сигарета в длинных волосатых пальцах.
Его темно-зеленый свитер, оказывается, был таким колючим,
а кожа на шее – такой горячей. Омерзительно кислый запах тле-
ющей в плошке сигареты…
У нее была трещина на губе, она разошлась, и он целовал ее
рот осторожно, стараясь не повредить рану. А ей хотелось, что-
бы было больно, чтобы шла кровь и чтобы она оставалась на
его губах.
– Нет, ни за что! Ты и так от меня натерпелась… Простишь
меня? И такой настырный зверь… научился ведь. Ты очень хо-
рошо чувствуешь инструмент, у тебя есть живой контакт. Ты,
вообще, все тонко чувствуешь, я это сразу понял… Ты зачем та-
кую грустную песню выбрала? Тебе еще рано так грустить…
Дай мне лапочку… Такой смешной, лопоухий заяц…
– Вы уши мои заметили? Ой, как стыдно… Мы переезжаем
в Ленинград. А я теперь не хочу туда. Я хочу с вами. На всю
жизнь.
Она сидела на старой, облезлой скамейке и думала о том, что
сама она тоже старая и облезлая. В их распоряжении была це-
лая неделя, а они, как дураки, целовались после занятий в пу-
стой комнате. Свитер был колючим, шея горячей. А жизнь про-
шла.
В последний день перед отъездом все было продумано и рас-
считано по минутам. Сначала забежать в школу попрощаться.

• Татьяна Шереметева 359