Page 380 - Книга

ПУБЛИЦИСТИКА

И Риточка уже стояла рядом и говорила: «Тетя, идем уже,
я замерзла, и Шурочка тоже, смотри, что с нее капает, она вся
вонючая, давай помоем ее»...
И мы пошли на второй этаж нашей парадной, пропахшей все-
ми запахами – коты, борщи и керосин сделали свое дело, четы-
ре примуса жужжали вовсю...
Мы поднимались – и я все плакала от обиды. Потом меня от-
мывали. Пришла наша соседка мадам Иоффе – тетина еще до-
военная подруга, звали ее Рая (она жила дверь в дверь), и тетя
с ней советовалась всегда. И сейчас первым делом к ней с во-
просом: «Рая, как вы думаете, её пальто можно почистить?»
«Что вы спрашиваете, Розочка... с вашими руками – будет как
новое. Уксус у вас есть? А сода? И немного хозяйственного мы-
ла – и будет как новое. Но сначала помойте ребенка»...
И уже к приходу папочки с работы я сидела чистенькая за
большим дубовым столом, который занимал почти всю комна-
ту, и ждала ужина.
Вот это было вхождение в новую жизнь...
Но, как я уже сказала, страхи и ужасы оставались снача-
ла в свежей памяти, а потом переходили глубоко в сознание,
оставляя много следов или растворяяясь бесследно. Но у нас не
пропадало понимание главного: мы живы и есть друг у друга!
И потому мы легко и быстро переходили в новое и совсем дру-
гое бытие.
Хорошо помню, что мы без жалоб стали жить с тетей Ро-
зой – ведь у нас был папа! И такое счастье было редким – в на-
шем дворе отцов было совсем мало. А вот мамы не было только
у нас, что вызывало у взрослых слезы на глазах и желание уз-
нать: как такое могло случиться – дети выжили без мамы...
Тетя тоже стояла на страже наших с Ритой детских интересов,
часто подчеркивала, особенно когда нужно было прошибить бю-
рократическвие заслоны: эти дети пережили гетто, у этих детей
убили маму... И когда меня не хотели принимать в лучшую шко-
лу города (так как наша улица относилась к другой школе), те-
тя пошла к директрисе, Евгении Самойловне, которая тоже была
еврейка, и сказала ей: «Она у Вас будет единственный ребенок,

380 Литературная АМЕРИКА