Page 248 - Книга

ПРОЗА

с распущенными волосами, я заплетала им косы, вспоминая
Марийку.
На дворе стоял 1991 год, уже крутились колесики перестрой-
ки и распада советской империи, но Украина по-прежнему
просыпалась под гимн на слова Тычины и музыку Лебединца.
Этот гимн звукорядом и смыслом немногим отличался от гим-
на СССР. И вдруг однажды, после очередного съемочного дня
в Шишаках, я услышала другой гимн, другую музыку и почув-
ствовала начало другой жизни.
Мы с ребятами из съемочной группы сидели у костра. Над
нами была та самая тихая украинская ночь со звездами в кулак
и острым серпом луны… Горилка плескалась в кружках, На-
талка обнимала меня, а я заглядывалась украдкой на «хлопца
з вусами», как вдруг он запел, подкрутив ус и поднимая чарку:
«Ще не вмерлаУкраїни, ні слава, ні воля...» Песню подхватили
все сидящие у костра. Я слышала ее впервые. Она набирала си-
лу и понеслась куда-то далеко, откуда, казалось, возвращалась
эхом. Но это было не эхо! Из дворов, хат, палисадников нам вто-
рили люди на разные голоса. Они пели все громче про свобо-
ду и надежду, про силу и несгибаемость казацкого роду. Пес-
ня улетала в небо вместе с искрами от костра, заставляя звезды
светить ярче, она заполняла собой все пространство от шляха
до горизонта. Мне было стыдно, что не знала слова. Я просто
молчала с комом в горле…
Через год эта песня вернула свое историческое право быть
гимном Украины, отнятое после второй мировой войны, а се-
годня его услышал и запомнил весь мир. И каждый раз, когда
он звучит, у живых текут слезы, ну а на словах – «Згинуть на-
ші воріженьки, як роса на сонці», – кто-то бьется в падучей. Да,
именно так происходит со всякой нежитью…

248 Литературная АМЕРИКА