Page 407 - Книга

АЛЬМАНАХ №10

стью быта. Другое дело, что хлеб и селедку еще десятилетиями
заворачивали в вощеную бумагу, да и куртки на молниях появи-
лись совсем не сразу, по крайней мере, у нас.
Ох, и «Грузинскую поэзию» купила бы, и этот тоненький
журнальчик – да куда бездомному книги? С сожалением кладу
назад, на лоток под огромным платаном. Моя осиротевшая би-
блиотека замерла в Петербурге на старых дедушкиных стелла-
жах, новую собирать незачем и негде.
...Авлабар нашинкован на мелкие улочки. На одной, покруп-
нее, – полуразрушенная церковь – передняя часть еще стоит,
а стена с апсидой обвалилась, в огромном полукруглом зеве тор-
чат акации. Человек роется в мусорном баке – зрелище, до бо-
ли знакомое по нашей Петроградской стороне, рядом выжида-
тельно переступает большая бездомная собака. Не выдерживаю
и достаю телефон – трагическая жанровая сцена завораживает.
Мимо идет человек с пучком тоненьких церковных свечек в ру-
ках. Заметив, что я снимаю, укоризненно оглядывается, потом
еще и еще – видимо, думает, что я, равнодушный пришелец, ра-
дуюсь чужой бедности и разрухе. Я отвечаю на его взгляд, мне
хочется, чтобы он понял, что я не злорадствую, а сокрушаюсь
об этом заброшенном храме, вспоминаю, сколько таких же, пу-
стых и одичавших, осталось в России. Но он вряд ли понима-
ет – наверное, продолжает внутренне негодовать.
Неохотно, с чувством досады и недосказанности, сворачиваю
в переулок – иду, как на мед, на тихий колокольный звон. Коло-
кол подманивает меня к маленькой церкви в небольшом саду
прямо над обрывом. Захожу. Несколько женщин в темном си-
дят на скамейках у стен, ждут вечерню. Покупаю две свечки,
зажигаю, ставлю перед образом Богородицы. Тоненькая моло-
дая монахиня на развевающихся черных крыльях летит в сто-
рону алтаря. Начинается служба, монотонная чужая речь задер-
гивает занавеску между мною и смыслом – казалось бы, таким
знакомым. Выхожу на улицу. На той стороне садика – еще одно
здание из таких же крупных желтоватых камней, что и церковь,
ступеньки ведут вниз, к надписи по-английски: «Do not enter»,
в дверях стоит монахиня. Да понятно, понятно – сюда не войти.

• Татьяна Вольтская 407